Это тоже вносит свой вклад в смертность от ковида, что когда-нибудь будет установлено, возможно, как научный факт.
Покосы на газонах, которые впору называть уже так называемыми газонами, в скверах, парках и во дворах продолжались вплоть до осени и, наверное, еще не закончились. Ульяновцы могли своими глазами видеть результаты этой деятельности на тех же так называемых газонах: они давно превратились в пыль, среди которой торчат чахлые травинки. Пройти хоть по улице Ленина, в том числе в черте заповедника, по улицам Карла Либкнехта, Матросова и прочим. Везде одна и та же картина, нарисованная засухой и довершенная косцами.
Перед моим домом - небольшой скверик. Раньше, до этих постоянных покосов, в комнатах квартир, выходящих окнами на скверик, практически не было пыли. Можно было протереть мебель, и недели две-три на ней ничего не появлялось. Но в последние годы и в этих комнатах постоянная пыль. Пыль на тротуарах и на проезжей части. Она и на тех редких улицах города, которые иногда подвергаются, что называется, влажной уборке. Ее смывают моечные машины, но она снова появляется. Появляется и после сильных ливней. И потому же, думаю, почему ее стало много в городских квартирах - в основном из-за уничтожения травы, оголившего почву. При густой траве на ней пыль не поднимает даже сильный ветер. Сейчас же ее переметает любым ветерком, а сильный поднимает и несет в том числе в окна квартир.
Несет и песко-соляную смесь, налитую и насыпанную на дороги и тротуары опять же в так называемой борьбе со снегом и льдом. Высохнув, эта чистая химия частью перемещается на газоны. Когда на них была трава, химия лежала под ней. Сегодня, когда все оголено, она летит вместе с обычной пылью, оседает вместе с ней в квартирах и общественных зданиях. Так что химией дышат теперь не только те, кто идут или едут по улицам города, но и те, кто на улицы выходит редко. В общем, я считаю, что это такое массовое вытравливание населения, включая и людей, ратующих, как оголтелые, за скашивание трав, вырубку кустарников и снос деревьев. То есть за устранение источника кислорода, каковым является растительность, любая, включая одуванчики и крапиву, и его замену химическим составом песко-соляной смеси.
Неразгаданной на протяжении уже полутора лет остается высокая смертность от ковида в Ульяновской области. Раза в полтора-два выше среднероссийского уровня и раза в три выше мирового. Летальность эта, если быть более точным, от осложнений ковида, и в первую очередь от пневмонии, или воспаления легких, другими словами. Но схема лечения инфекции едина по всей стране. Одни и те же препараты применяются, одно и то же оборудование. Так почему у нас дела явно хуже? Отягчающим течение болезни является наличие у инфицированных коронавирусом пациентов сопутствующих заболеваний - диабета, сердечно-сосудистых болезней, болезней органов дыхания. Диабет и сердечно-сосудистые заболевания характерны для всех российских регионов. Но у нас последние лет десять в число наиболее частых попали именно болезни органов дыхания. А это то, чем население дышит. Это экология, это и пыль на улицах, и химия песко-соляной смеси в пыли, и опустыненные из-за уничтоженной растительности газоны, скверы, парки и дворы города. Словом, это, я считаю, плоды антиэкологической политики ульяновских властей. И можно предположить, что именно она вносит свою лепту в высокую летальность от ковида в нашей области. Боюсь, однако, что осознание этого факта придет к властям еще не скоро. Ведь газонокосилок-то и бензопил закупили сверх всякой меры, и они должны быть в работе, как думают, вероятно, наши чиновники.
В плане борьбы с глобальным потеплением Москва между тем предложила «Большой двадцатке» не только сокращать выбросы в атмосферу парниковых газов - углекислого в первую очередь, но и наращивать их поглощение, снижая тем самым парниковый эффект. И у России тут большие возможности. Заявил об этом по видеосвязи во время встречи «Большой двадцатки» в Риме президент России Владимир Путин. В виду имеется естественный процесс поглощения углекислого газа растительностью. Лесами, полями, тундрой, болотами, перечислил президент то, чего у нас действительно много, и что, судя по словам Путина, следует всячески сохранять и преумножать. В частности, охраной лесов, лесоразведением, превращением части лесных угодий в нетрогаемые человеком. Но известно, как пока в России сохраняются те же леса: ежегодно выгорают миллионами гектаров, расхищаются жульем и тоже миллионами гектаров, уничтожаются насекомыми-вредителями, поскольку их санитарная обработка не ведется. Полям в этом смысле повезло больше - многие из них заброшены и заросли бурьяном или просто дикоросом, который и поглощает углекислый газ, преобразуя его в кислород.
И гораздо хуже с растительностью в городах, примером чему и может служить наш Ульяновск. Город планомерно превращается в полупустыню. Только и слышишь о выделении из бюджета стольких-то десятков или сотен миллионов рублей на «благоустройство дворов и общественных пространств». А это в основном тоже уничтожение зелени - уже под «заездные карманы», автостоянки и автопарковки. Уничтожение ведется и помимо власти, но у нее на глазах, как это происходит, к примеру, во дворе дома №28, прозванного в народе профессорским, по улице Карла Либкнехта. Сначала во дворе снесли деревья и вырубили часть кустарников. Жители вызвали участкового, он пришел, что-то записал и ушел. После этого несколько месяцев было затишье. Потом на столбах повесили фонари - как скоро стало ясно, чтобы хозяевам стоящих машин их было видно. А на днях, по ночам, как воры, стали распахивать газон и сразу засыпать распаханное песком и гравием - под асфальт.
Так что те, кто готовил для Владимира Путина речь на саммите «Двадцатки», включив в нее фрагмент о нашем благополучии в сфере экологии, ввели по сути президента в заблуждение и этим подставили его в глазах лидеров «Двадцатки». У нас с этим не только никакое не благополучие, а все более нарастающий беспредел и хаос. В бюджете на следующий год все так же щедро планируется финансирование все того же «благоустройства». И «благоустроители», то есть уничтожители растительности, рвутся во все новые и новые городские дворы, перекраивая их под автостоянки. Бюджетные средства куда менее охотно направляются, например, в здравоохранение, несмотря на полыхающую эпидемию коронавируса и идущую в разнос в связи с этим область - деньги идут и не на общественный транспорт, несмотря на то, что он задыхается и представляет из себя руины. И не на ремонт жилых домов, часть из которых буквально рассыпается. Они идут, повторюсь, на уничтожение зеленого фонда и среды обитания жителей, усугубление парникового эффекта и эпидемической ситуации и неблагоприятное изменение климата.
Артур ТАНИЕВ