Сейчас общественности навязывается мысль, что проблемы в отечественном здравоохранении, особенно в его первичном звене, унаследованы от советского строя. Но это клевета.
Тема обострилась, понятное дело, в связи с тем, что коронавирус застал российское здравоохранение совершенно неготовым противостоять инфекции. В поликлиниках и стационарах коллапс, и к врачу стало невозможно попасть не только с ковидом, но и с другими заболеваниями, не менее неприятными. И вот, дескать, надо разобраться с этим наследием СССР, с тем, что там творится. В частности, в первичном звене. И претензии, считаю, не по адресу, в первую очередь в отношении этого самого первичного звена. Сужу по своему селу в Сурском районе. В нем было то, что сегодня называется, вероятно, ФАП, или фельдшерско-акушерский пункт, но сельчане называли это больницей. Располагалась она в двухэтажном кирпичном здании дореволюционной постройки и по своему функционалу была шире ФАПов.
В нашей больнице был терапевт, фельдшер и медсестра. Когда-то на ее первом этаже размещался стационар, а на втором - медкабинеты. Всех жителей села персонал больницы, естественно, знал в лицо и был для сельчан подобием семейного врача. Медработники знали, у кого какие недуги, знали, какие препараты люди принимают, и при вызове на дом приходили заведомо подготовленными. Потом стационар закрыли, поскольку госпитализация производилась в больницу соседнего села Астрадамовка, которая была уже полноценным медучреждением. С врачами разного профиля и даже хирургией, рентгенкабинетом, стоматологией. В больнице была собственная лаборатория, стационар, инфекционное отделение со стационаром в отдельно стоящем здании, коек, наверное, на 20-30. Если этих мощностей для излечения было недостаточно, пациентов могли отправить в Сурскую районную больницу или в Ульяновск, в областную.
Я и сам в детстве лежал в Астрадамовской больнице. Было это почти 50 лет назад, но я до сих пор помню имена некоторых ее врачей. Работала больница и после краха советской власти, в лихие, как их принято сегодня называть, 90-е. В 1998 году в ней лежала моя мать и была довольна и лечением, и питанием, которое, несмотря на всеобщую нищету бюджетов, обеспечивала больничная столовая. Было в то время моей матушке 85 лет, но ее и в этом солидном возрасте здравоохранение не оттолкнуло, ссылаясь, как бывает в наши дни, на годы. Типа, а что вы хотите в вашем-то возрасте, какой госпитализации и какого лечения? Доживайте так уж как-нибудь...
Все повалилось в нулевые, с началом оптимизационной рубки медицины. «СК» уже тогда писал, что когда в здравоохранении возникнет острая нужда, вы его не восстановите, во всяком случае, быстро. И вот она возникла. Возникла она, впрочем, раньше, но теперь уже как ЧП. Однако Астрадамовская участковая и Сурская районная больницы превратились в призраки, где о медперсонале и лекарствах можно говорить разве что сильно условно. Об инфекционном отделении больницы в Астрадамовке давно забыли. Все это нынче, в общем, руины, и ни о какой борьбе с пандемией речь тут уже не идет. То же и с другими медучреждениями, и не только на селе, но и в городах области. И в других регионах. И когда вице-премьер российского правительства Татьяна Голикова на видеосовещаниях закатывает глаза, сообщая о напряженной обстановке на местах, о заканчивающихся койках для ковид-больных в клиниках, ей не мешало бы напомнить, что и она была в числе вдохновителей оптимизации, и что ее вклад в разгром отечественной медицины, на мой взгляд, более чем велик. Легко, конечно, возложить ответственность за эпидемию на регионы и устраивать с них спрос, да еще и привирать про наследие советской эпохи. Не советской, а 2005-2019 годов, уточним мы.
Андрей СЕМЕНОВ