Систему здравоохранения добивает вирус
15 лет назад, 11 ноября, министр здравоохранения России Михаил Зурабов в конференц-зале областной детской больницы за закрытыми дверьми рассказывал ульяновским врачам, как надо перекроить существующую систему здравоохранения, чтобы она была эффективной, и пообещал, что бесплатную медпомощь со временем будут получать только самые бедные. Кажется, сегодня этот прогноз ужесточился: если нет денег, можно и вовсе остаться без помощи.
Зурабов в Ульяновске
То, что происходит с системой здравоохранения после нашествия ковида, похоже на катастрофу. Не хватает врачей, мест в больнице, лекарств, лабораторных возможностей, компьютерных томографов – много чего. В самом начале пандемии такая картина была во всех странах, которые увлекались оптимизацией отрасли. Яркий пример – Италия. Сейчас уже мало кто вспоминает, как и когда оптимизация здравоохранения началась у нас, зато каждый теперь может на своей шкуре оценить, что из этого получилось.
В ноябре 2005 года министр-реформатор Зурабов был, что называется, на коне, точно знал, какой должна быть отрасль, а какой не должна быть. На встречу с ульяновскими медиками он опоздал на несколько часов, отказался говорить «под камерами» и попросил журналистов покинуть зал. Его рассказ о реформе, в которую вступило российское здравоохранение, был жестким и безапелляционным. Когда нынешний депутат Госдумы, а тогда молодой хирург, Алексей Куринный начал рассказывать министру о насущных проблемах и задавать вопросы, господин Зурабов был искренне возмущен. Регламент его визита не предполагал обсуждения темы, а тем более – дискуссии. Куринного едва не вывели из зала.
Основные идеи федерального министра на местном уровне в 2005 году прокачивал Игорь Тихонов, в то время региональный министр здравоохранения. (Уже в 2006 году он стал министром предпринимательства, а вскоре занялся исключительно политической карьерой, которую, как известно, завершил, оказавшись под следствием по нашумевшему фармделу.) Это была пора частых пресс-конференций, на которых чиновники рассказывали журналистам, что если укреплять поликлиническое звено и прививать людям здоровый образ жизни, то на круглосуточные больничные койки люди будут попадать только по поводу высокотехнологичной медицинской помощи. Большинство же пациентов сможет лечиться амбулаторно, в крайнем случае - в дневных стационарах.
Койки в круглосуточных стационарах начали резать сразу, не дожидаясь чудесного перерождения первичного звена. А его и не было: участковым педиатрам и терапевтам дали федеральную надбавку в десять тысяч рублей, узкие специалисты, обидевшись, начали перековываться в участковых. В итоге ослабли не только стационары, но и поликлиники. Вскоре после этого стали закрывать сельские больницы и за их счет - укреплять ЦРБ. Но и там со временем начали сокращать койки и даже целые отделения. Это уже история последних лет. Правда, сейчас об оптимизации не говорят: на это слово наложено табу, поэтому если уж режут, то быстро и молча.
Живого врача – только за деньги
Сложно судить, какую картинку видел Михаил Зурабов, когда говорил, что бесплатную медпомощь со временем будут получать только самые бедные. Как министр-реформатор он не мог открыто предрекать крах государственной медицины. Но к тому все в итоге идет.
Никакие реформы не помогли за 15 лет привести государственные поликлиники в норму. Но значительную часть населения это давно перестало волновать. Те, кто может заплатить за прием в частной клинике, платит. Правда, курс лечения, а не разовую консультацию на платной основе могут себе позволить немногие.
У частников, как правило, принимают те же врачи, которые работают в обычных поликлиниках, где к ним не прорваться. Необходимость такого совместительства обусловлена не только желанием больше заработать, но и тем, что служба в государственном учреждении дает медикам определенные профиты.
На территории региона постоянно открываются новые частные клиники, но эта насыщенность рынка медицинских услуг – сплошная иллюзия, которую создают одни и те же врачи, бегая между приемами в нескольких медцентрах, поликлинике или работой в стационаре.
Вся эта система более или менее успешно балансировала в обычных условиях, но в условиях пандемии она рушится на глазах. Никого уже не удивляет, что врачи государственных поликлиник не приходят по вызову, а консультируют больных по телефону, хотя по всем протоколам лечения коронавирусной инфекции необходимы осмотр и наблюдение пациентов… Стало почти нормой, что людям в тяжелом состоянии могут отказать в госпитализации, потому что мест в стационарах нет, хотя под ковидные госпитали перепрофилировали несколько крупных многопрофильных больниц.
Страх упустить время и остаться без квалифицированной медицинской помощи, если не удастся уберечься от болезни, становится фобией. И люди обрывают телефоны частных центров, которые, как правило, не работают с теми, у кого есть подозрение на ковид. Пожалуй, только один из них решился оказывать полный перечень амбулаторных услуг таким пациентам. Выезд на дом – 4 тыс. рублей, мазок – 2 тысячи. Это сумма, которую придется заплатить на старте. Но, конечно, понадобится дополнительная консультация у врача, анализ крови, который поможет оценить правильность лечения и при необходимости его скорректировать. Скажете, что это дорого? Телефоны этого медцентра разрываются от звонков, машин для поездок к пациентам не хватает, врачи работают чуть ли не по 12 часов. Тот, кто пока еще может платить,- платит, потому что других вариантов показаться врачу просто нет. Но и эти люди не застрахованы от того, что в итоге им может понадобиться стационар и свободная койка, которой нет ни за какие деньги.
Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА