Поэтическая страничка

Очередным гостем нашей поэтической странички стал Сергей Юрьев. Поэт, бард, писатель-фантаст, журналист, фотограф, переводчик, философ… Список его титулов и заслуг можно перечислять очень долго, но лучше один раз увидеть, как он хорош, чем тысячу раз услышать об этом. Итак, встречайте — Сергей Юрьев.

Переводы

Из Цюй Юаня, китайского поэта III века до Рождества Христова

«И пусть не думают, что мы здесь и сейчас плохо живём…» (Примечание автора перевода)

***

Не доверяй восточной стороне,

Где десять солнц палят небесный купол,

Где плавятся и камни, и металл,

Где всюду монстров алчущий оскал,

Что души пьют и пожирают трупы,

Где каждый день минувшего страшней.

 

А с юга нечисть злобная ползёт:

Двенадцатиголовые питоны

Среди сплетений ядовитых змей…

А люди жрут похлёбку из костей,

Своих собратьев, в жертву принесённых,

И ждут, когда настанет их черёд.

 

На западе – зыбучие пески,

Готовые разверзнуться над бездной,

Где можно сгинуть раз и навсегда.

А если нет, то по твоим следам

Помчаться осы с жалом из железа

И муравьи, чьи зубы – тесаки.

 

На север лучше даже не смотреть.

Там громоздятся ледяные глыбы,

Как горы, подпирая небеса.

Там вьюги беспрерывно голосят,

На сотни ли неся всему погибель,

Верша над миром смерти круговерть.

 

Из Жоржа Брассанса (Французский поэт и бард, 1921-1981)

Завещание

Похороните меня на пляже

Жизнь свою прожил, похоже, без спросу я,  

За нос нередко водя Безносую,                           

Что по пятам бредёт с косой.                         

Но от неё вечно бегать не стану я,               

Значит, пора уточнить в завещании,                  

Куда мне прах пристроить свой.                            

 

Стряпчий седой, искупай же перо своё

В синих чернилах залива Лионского.

Чтоб мою волю записать.

Тело душе уж недолго донашивать,   

А у покойника кто станет спрашивать,

Где ему вечность коротать…

 

И за душой, к горизонту вознёсшейся

Вслед за гризетками, вслед за гаврошами,

Конечно, телу не поспеть.

В спальном вагоне оно пусть отправится

К тёплому морю, к конечной станции,

Где я родился - в город Сет.

 

В склепе фамильном, давно переполненном,

Предков останки впритык упакованы,

Там тесновато им самим.

Было б невежливо шлангом прикинуться

И попросить их немного подвинуться,

Что б было место молодым.

 

Пусть меня к морю несут мимо кладбища,     

Рядом с прибоем, на пляж набегающим,

В уютной ямке из песка

Без церемоний прилягу спокойно я

Там, где дельфины взлетают над волнами,

И проплывают облака.

 

Здесь и шторма – просто шутки Нептуновы,

Но и матросы тому, чтоб ко дну иди,

Предпочитают пить до дна!

Им капитан первым делом командует:

 «За борт, канальи, спустить бочки на воду!

Да что там делать без вина!»

 

Здесь мне в подарок к пятнадцатилетию

Вынесли волны почти не одетую

Русалку - не из недотрог.

Время своё понапрасну не тратя, я   

Тут же в свои её принял объятия,

Взяв первый свой любви урок.

 

Поль Валери был поэтом изысканным,

Слогом возвышенным мне ли тягаться с ним…

Но, чтоб «внимать покой богов»,

С видом на море он занял надгробие,

Я присмотрел здесь местечко подобное,

Но ближе к морю, чем его.

 

Будто начинке, нисколько не тесно мне

В том куличе под глазурью небесною.

Послужит он наверняка,

Даже немного прибоем подточенный,

Дамочкам – ширмой, а детям – песочницей,

Чтоб строить замки из песка.

 

Близ того места, где лягу отныне я,

Зонтиком чудным пусть вырастет пиния

И бросит тень на бугорок.

Если приспичит друзьям моим искренним,

Тихо скорбя, обнажить свои лысины,

Чтоб их не мучил солнцепёк.

 

То из Италии, то из Испании

Мне ароматы наполнят дыхание,

И с гор слетающий мистраль

В сон мой проникнет, звеня вилланеллою

Страстным фанданго, лихой тарантеллою,

Игривой, как моя печаль…

 

Если красотка ко мне вдруг подселится,

Чтобы загару открыть свои прелести,

Мне к ней из праха не восстать.

Я попрошу лишь прощенья у Господа,

Если случайно окажется гостья та

Под тенью моего креста.

 

И бедолаги – былые Величества,

И померев, тянут лямку величия…

У них ведь дел невпроворот.

Наполеонам и цезарям разным там

В вечное лето дорожка заказана,

В последний путь, как на курорт.

Наполеонам и цезарям разным там

В вечное лето дорожка заказана,

На нескончаемый курорт.

 

Семь откровений

Откровение № 6

Просто так ничего не бывает,

Всё бывает не так и непросто.

Если в поле посеяли просо,

Вероятно, оно и взойдёт.

Даже если выводит кривая

В чисто поле, гремя под фанфары,

«Студебеккер» с расквашенной фарой

Никуда никого не везёт.

 

Не везёт! Вот оно – ключевое

И к тому же волшебное слово,

Что надёжнее прочих уловок

Помогает отмазку найти,

Школяру, нахватавшему двоек,

Генералу, проспавшему битву,

Брадобрею, сломавшему бритву,

Проходимцу, что вечно в пути.

 

Если вдруг подвернётся халява –

Это вовсе не повод для счастья,

Потому что иные напасти

Поджидают неведомо где

Тех, кто вдумчиво ищет управу

На соседей, коллег и начальство,

На угрюмых старух, что на пяльцах

Вышивают узоры суде́б…

 

Откровение № 5

Как хорошо всё начинать сначала –

Финал не виден… Да и есть ли он?

Когда к неблизкой цели устремлён,

В дела зарылся или же влюблён,

Нет времени для всяческих печалей.

 

Неплохо оказаться посерёдке

Какого-нибудь долгого пути,

Когда не знаешь толком, как идти,

Неважно, что маячит впереди.

Туманна цель, зато тверда походка.

 

На финиш выползаем потихоньку…

Тут нет причин для спешки и обид,

И, как ни странно,  дальше путь лежит -

Туда, где почему-то не болит

Ни печень, ни нога, ни селезёнка.

 

И только для души анестезии

Не поднесёт ни ангел и ни бес,

В трущобах Пекла, в глубине Небес,

Когда б ни умер, где бы ни воскрес,

И кем себя там не вообразил бы…

 

Откровение № 4

Я сочиняю женщину из складок

Воздушных, лёгких, трепетных шелков

И взглядов, и невысказанных слов,

И снов, и неразгаданных загадок.

 

На улицах заглядывая в лица,

Я сочиняю женщину из грёз,

Дождей осенних и весенних гроз,

Которым не придётся разразиться.

 

И мне сулит моё воображенье,

Что где-то есть волшебная страна,

 Где сочиняет женщина меня,

Но этот труд далёк от завершенья.

 

И, сколько бы ни длилось ожиданье,

В такой-то вечер и в такой-то год

Она однажды всё-таки придёт,

Перешагнув руины мирозданья.

 

Когда-нибудь, тихонько скрипнув дверью,

Шагая у судьбы на поводу,

Она войдёт,  но я уже уйду,

И это будет правильно, наверно…

 

Откровение № 3

Движение - руины геометрии,

Томленье чисел иррациональных,

Крушенье планов сотворенья мира.

Вот край Земли – стою всего лишь в метре я,

Но долетишь лишь на коне педальном

И только не без помощи клистира…

 

Вокруг трещит и пучится вселенная,

Не подчиняясь никаким законам,

Не зная верха и не чуя низа.

И всё тепло, что добывалось трением,

Лежит в каком-то омуте бездонном,

Где прячется улыбка Моны Лизы.

 

Устойчивость всего пирамидального

И даже совершенство табурета –

Скорее, исключение из правил.

Кто б всех простил – и ближнего, и дальнего,

И даже не просящего об этом?

Да будет тот, кто б это всё исправил…

 

Откровение № 2

В усталых небесах – кочевье спящих гроз,

Отары облаков отбрасывают тени,

На землю, где уже десятки поколений

Не могут отличить реальности от грёз.

 

Вчера была война, сегодня – гладомор,

А завтра – просто мор, ещё один из многих,

Но, сколько бы забот не со́здали мы Богу,

Он почему-то нас с лица Земли не стёр.

 

Нет, этот мир пока к бессмертью не готов…

Среди безбрежной тьмы в Начале было Слово…

Потом менялся мир, и слово было снова,

Но с некоторых пор в нём слишком много слов.

 

Откровение № 1

Пережить бы эту зиму,

А потом – весну и лето,

А потом ещё немного,

А потом – ещё чуть-чуть…

Я люблю вполне взаимно

И закаты, и рассветы,

И стараюсь верить Богу,

Словно доброму врачу.

 

Если просто вынес мусор,

Значит, день прошёл недаром,

Если друга где-то встретил -

Не напрасен был вдвойне.

Комариные укусы

Не являются кошмаром,

Если ты на этом свете,

Не на прочей стороне.

 

В том краю потустороннем

Непокой нам только снится.

Атмосферные явленья

Из-под камня не видать.

Ни к труду, ни к обороне

Перебежчик не годится,

Лишь смиренное теченье

Леты может наблюдать.

 

Единица измеренья –

38 попугаев.

С ними вычислить несложно,

Где граница бытия.

В ежедневных упражненьях

Совершенства достигая

В том, что раньше было можно

Сделать, в общем-то, шутя…

 

Мы, конечно, все там будем –

То ли в кущах, то ли в пекле…

Результат распределенья

Предсказать никак нельзя.

А покуда длятся будни,

Не спеши, мели, Емеля!

Ведь по щучьему веленью

Жизни хватит за глаза.

 

Но ни в чём неотразимы

Несчастливые приметы…

Сколь верёвочка не вейся,

Наступает карачун.

Пережить бы эту зиму,

А потом – весну и лето,

А потом – ещё бы с месяц,

А потом – ещё чуть-чуть…

 

Откровение № 0

Я умею считать до пяти,

Может быть, до пяти с половиной.

Хватит этого, чтобы учесть

Поголовье слонов и ворон.

Подсознанье способно вместить

Даже то, чего нет и в помине.

Ну, а то, что пока ещё есть,

Не сберечь, как последний патрон.

 

Как нещадно сквозит из окна,

Из того, что однажды в Европу,

Прорубил самодержец с тоски,

Вероятно, готовя побег.

Где-то там вызревает волна

Одного из всемирных потопов,

Электричка Москва-Петушки,

Отбывает, как Ноев ковчег.

 

Может быть, у неё на борту

Каждой твари найдётся по паре…

Мне её догонять ни к чему,

Не успел наскрести на билет.

Я иную судьбу предпочту…

Мне б на чьём-то плече прикимарить,

Погружаясь в предвечную тьму,

За которой увидится свет.

 

А пока я считаю слонов

И ворон отрешённо считаю…

Где-то Бог обжигает горшки,

Чтоб воды для потопа набрать.

Что бы ни было там, я готов,

К той судьбе, что не сам выбираю…

Электричка Москва-Петушки

Отбывает к горе Арарат.

 

Исповедь лузера

Эта жизнь – стремительная штука,

Раз – и нет, и поминай, как звали.

Я пока не всё ещё профукал

Из того, что мне предначертали…

 

От меня великих откровений

Мир не ждёт. Да так ему и надо…

Я не Заратустра. Я не гений.

Мне ни на амвон, ни на эстраду.

 

Что б ни говорили злые буки,

Я не нарываюсь на скандалы.

Я пока не всё ещё профукал,

Я ещё профукаю немало.